Хотите знать с чего начинается каждое мое утро? Так вот слушайте.
Каждое мое утро начинается с того, что приходится расталкивать оболтусов-сыновей. Наградил Бог подарочками. Нет чтобы осчастливить меня малюткой-дочуркой. Нет, посмеялся Господь, вручил двух дубоголовых мальчишек. Может, не таких уж и дубоголовых, конечно. Но мальчишек. Кому нужны мальчишки? Разве что вон, воду таскать, да во втором зале обслуживать. И ведь если что со мной случится, то кому перейдет моя таверна? На мальчишкам же.
Так вот, бужу я, значит, оболтусов, отправляю их на кухню. Порядок наводить, завтракать. Ну, это, конечно, после того как они приведут в порядок себя. Негоже неумытыми на кухне хозяйничать. После этого спускаюсь я вниз, значит сама. Ну и начинаю кашеварить. Открываемся мы рано. Таверна таверной, но некоторые к нам и позавтракать заходят.  Да не просто позавтракать, знаете ли, а это... фешенебельно. Не знаю уж, можно так сказать или нет. Но слово уж больно красивое. Фешенебельно. В общем, готовлю я для таких уникальных гостей самую настоящую еду. Это-то я никому не доверю.
Пока я, значится, готовлю,  приходит мальчишка, племянничек, так сказать. Толковый мальчик, ничего не скажешь. Красивенький, молоденький. Славный. Не то чтобы мои были страшными и совсем уж глупыми. Но этот совсем как картинка. Но сирота он. Жалко, конечно, иногда. Хоть и парень, а все равно жалко. Маленький еще. В общем, ничего не попишешь. Вот и работает мальчик у меня, разносит еду почтенным дамам и их спутникам, если таковые имеются. Приходит он тоже ранехонько. Да. У меня, знаете ли, не забалуешь. Мальчишки мое это знают. Рука у меня тяжелая, если что не по мне не побоюсь и приложить как следует. А как иначе-то?
Ну а потом и таверна-то открывается. Ой, что-то я совсем заболталась тут. Пора ведь и правда открываться. А вы, господин журналист, кофейку-то выпейте? Он, конечно, гидропоника. Но не какая-нибудь там дешевка, а стоящая вещь.
А я пока пойду, внушу своим мальчикам, всем троим, что они желают плодотворно поработать.